Неточные совпадения
Гремит на Волге музыка.
Поют и пляшут девицы —
Ну,
словом, пир горой!
К девицам присоседиться
Хотел
старик, встал на ноги
И чуть не полетел!
Сын поддержал родителя.
Старик стоял: притопывал,
Присвистывал, прищелкивал,
А глаз свое выделывал —
Вертелся колесом!
— Это точно, что с правдой жить хорошо, — отвечал бригадир, — только вот я какое
слово тебе молвлю: лучше бы тебе, древнему
старику, с правдой дома сидеть, чем беду на себя накликать!
Понятно, как должен был огорчиться бригадир, сведавши об таких похвальных
словах. Но так как это было время либеральное и в публике ходили толки о пользе выборного начала, то распорядиться своею единоличною властию
старик поопасился. Собравши излюбленных глуповцев, он вкратце изложил перед ними дело и потребовал немедленного наказания ослушников.
Переглянулись между собою
старики, видят, что бригадир как будто и к
слову, а как будто и не к
слову свою речь говорит, помялись на месте и вынули еще по полтиннику.
Генерал смутился. Собирая
слова и мысли, стал он говорить, хотя несколько несвязно, что
слово ты было им сказано не в том смысле, что
старику иной раз позволительно сказать молодому человеку ты(о чине своем он не упомянул ни
слова).
Перескажу простые речи
Отца иль дяди-старика,
Детей условленные встречи
У старых лип, у ручейка;
Несчастной ревности мученья,
Разлуку, слезы примиренья,
Поссорю вновь, и наконец
Я поведу их под венец…
Я вспомню речи неги страстной,
Слова тоскующей любви,
Которые в минувши дни
У ног любовницы прекрасной
Мне приходили на язык,
От коих я теперь отвык.
Ассоль смутилась; ее напряжение при этих
словах Эгля переступило границу испуга. Пустынный морской берег, тишина, томительное приключение с яхтой, непонятная речь
старика с сверкающими глазами, величественность его бороды и волос стали казаться девочке смешением сверхъестественного с действительностью. Сострой теперь Эгль гримасу или закричи что-нибудь — девочка помчалась бы прочь, заплакав и изнемогая от страха. Но Эгль, заметив, как широко раскрылись ее глаза, сделал крутой вольт.
Слова проклятого
старика, казалось, поколебали Пугачева. К счастию, Хлопуша стал противоречить своему товарищу.
Старик отворотился и проворчал
слова: «Рваные ноздри!»…
Подходя к комендантскому дому, мы увидели на площадке человек двадцать стареньких инвалидов с длинными косами и в треугольных шляпах. Они выстроены были во фрунт. Впереди стоял комендант,
старик бодрый и высокого росту, в колпаке и в китайчатом халате. Увидя нас, он к нам подошел, сказал мне несколько ласковых
слов и стал опять командовать. Мы остановились было смотреть на учение; но он просил нас идти к Василисе Егоровне, обещаясь быть вслед за нами. «А здесь, — прибавил он, — нечего вам смотреть».
Слуга вошел и доложил о приезде председателя казенной палаты, сладкоглазого
старика с сморщенными губами, который чрезвычайно любил природу, особенно в летний день, когда, по его
словам, «каждая пчелочка с каждого цветочка берет взяточку…». Аркадий удалился.
— Именно бескорыстный. А я, Аркадий Николаич, не только боготворю его, я горжусь им, и все мое честолюбие состоит в том, чтобы со временем в его биографии стояли следующие
слова: «Сын простого штаб-лекаря, который, однако, рано умел разгадать его и ничего не жалел для его воспитания…» — Голос
старика перервался.
«Впали в детство», — определил Самгин, входя в столовую, определил и поморщился, — ссора
стариков не укладывалась в эти легкие
слова.
Его окружали люди, в большинстве одетые прилично, сзади его на каменном выступе ограды стояла толстенькая синеглазая дама в белой шапочке, из-под каракуля шапочки на розовый лоб выбивались черные кудри, рядом с Климом Ивановичем стоял высокий чернобровый
старик в серой куртке, обшитой зеленым шнурком, в шляпе странной формы пирогом, с курчавой сероватой бородой. Протискался высокий человек в котиковой шапке, круглолицый, румяный, с веселыми усиками золотого цвета, и шипящими
словами сказал даме...
На сей раз
старик говорил медленно, как будто устало или — нехотя. И сквозь его
слова Самгин поймал чьи-то другие...
Четырех дней было достаточно для того, чтоб Самгин почувствовал себя между матерью и Варавкой в невыносимом положении человека, которому двое людей навязчиво показывают, как им тяжело жить. Варавка, озлобленно ругая купцов, чиновников, рабочих, со вкусом выговаривал неприличные
слова, как будто забывая о присутствии Веры Петровны, она всячески показывала, что Варавка «ужасно» удивляет ее, совершенно непонятен ей, она относилась к нему, как бабушка к Настоящему
Старику — деду Акиму.
За столом среди комнаты сидел рыхлый, расплывшийся
старик в дымчатых очках и, почесывая под мышкой у себя, как бы вытаскивая медленные
слова из бокового кармана, говорил, всхрапывая...
— Что же —
слова? — вздохнув, возразил
старик. —
Слово, как его ни скажи, оно так и останется
словом.
Самгин старался не смотреть на него, но смотрел и ждал, что старичок скажет что-то необыкновенное, но он прерывисто, тихо и певуче бормотал еврейские
слова, а красные веки его мелко дрожали. Были и еще
старики, старухи с такими же обнаженными глазами. Маленькая женщина, натягивая черную сетку на растрепанные рыжие волосы одной рукой, другой размахивала пред лицом Самгина, кричала...
— Господа. Его сиятельс… —
старик не договорил
слова, оно окончилось тихим удивленным свистом сквозь зубы. Хрипло, по-медвежьи рявкая, на двор вкатился грузовой автомобиль, за шофера сидел солдат с забинтованной шеей, в фуражке, сдвинутой на правое ухо, рядом с ним — студент, в автомобиле двое рабочих с винтовками в руках, штатский в шляпе, надвинутой на глаза, и толстый, седобородый генерал и еще студент. На улице стало более шумно, даже прокричали ура, а в ограде — тише.
Комната наполнилась шумом отодвигаемых стульев, в углу вспыхнул огонек спички, осветив кисть руки с длинными пальцами, испуганной курицей заклохтала какая-то барышня, — Самгину было приятно смятение, вызванное его
словами. Когда он не спеша, готовясь рассказать страшное, обошел сад и двор, — из флигеля шумно выбегали ученики Спивак; она, стоя у стола, звенела абажуром, зажигая лампу, за столом сидел
старик Радеев, барабаня пальцами, покачивая головой.
Клим Самгин замедлил шаг, оглянулся, желая видеть лицо человека, сказавшего за его спиною нужное
слово; вплоть к нему шли двое: коренастый, плохо одетый
старик с окладистой бородой и угрюмым взглядом воспаленных глаз и человек лет тридцати, небритый, черноусый, с большим носом и веселыми глазами, тоже бедно одетый, в замазанном, черном полушубке, в сибирской папахе.
По настоянию деда Акима Дронов вместе с Климом готовился в гимназию и на уроках Томилина обнаруживал тоже судорожную торопливость, Климу и она казалась жадностью. Спрашивая учителя или отвечая ему, Дронов говорил очень быстро и как-то так всасывая
слова, точно они, горячие, жгли губы его и язык. Клим несколько раз допытывался у товарища, навязанного ему Настоящим
Стариком...
Самгин простился со
стариком и ушел, убежденный, что хорошо, до конца, понял его. На этот раз он вынес из уютной норы историка нечто беспокойное. Он чувствовал себя человеком, который не может вспомнить необходимое ему
слово или впечатление, сродное только что пережитому. Шагая по уснувшей улице, под небом, закрытым одноцветно серой массой облаков, он смотрел в небо и щелкал пальцами, напряженно соображая: что беспокоит его?
«Весьма вероятно, что если б не это — я был бы литератором. Я много и отлично вижу. Но — плохо формирую, у меня мало
слов. Кто это сказал: «Дикари и художники мыслят образами»? Вот бы написать этих
стариков…»
В том, как доктор выколачивал из черепа глуховатые
слова, и во всей его неряшливой, сутулой фигуре было нечто раздражавшее Самгина. И было нелепо слышать, что этот измятый жизнью
старик сочувствует большевикам.
Бабушка с почтением и с завистью, а Райский с любопытством глядел на
стариков, слушал, как они припоминали молодость, не верил их
словам, что она была первая красавица в губернии, а он — молодец и сводил будто женщин с ума.
Признаюсь — расчет был хитрый и умный, психологический, мало того — она чуть было не добилась успеха… что же до
старика, то Анна Андреевна тем и увлекла его тогда, тем и заставила поверить себе, хотя бы на
слово, что прямо объявила ему, что везет его ко мне.
Дело в том, что в
словах бедного
старика не прозвучало ни малейшей жалобы или укора; напротив, прямо видно было, что он решительно не заметил, с самого начала, ничего злобного в
словах Лизы, а окрик ее на себя принял как за нечто должное, то есть что так и следовало его «распечь» за вину его.
— Благослови его Бог, востер, — проговорил
старик с серьезным видом; но при
слове «востер» почти все рассмеялись.
Я заметил не более пяти штофных, и то неярких, юбок у
стариков; у прочих, у кого гладкая серая или дикого цвета юбка, у других темно-синего, цвета Adelaide, vert-de-gris, vert de pomme [медной ржавчины и яблочно-зеленый — фр.] —
словом, все наши новейшие модные цвета, couleurs fantaisie [фантазийные цвета — фр.], были тут.
Так же быстро понимал и невысокий коренастый
старик с белой бородой и блестящими умными глазами, который пользовался всяким случаем, чтобы вставлять шутливые, иронические замечания на
слова Нехлюдова, и, очевидно, щеголял этим.
— Ну, вот таким манером, братец ты мой, узналось дело. Взяла матушка лепешку эту самую, «иду, — говорит, — к уряднику». Батюшка у меня
старик правильный. «Погоди, — говорит, — старуха, бабенка — робенок вовсе, сама не знала, что делала, пожалеть надо. Она, може, опамятуется». Куды тебе, не приняла
слов никаких. «Пока мы ее держать будем, она, — говорит, — нас, как тараканов, изведет». Убралась, братец ты мой, к уряднику. Тот сейчас взбулгачился к нам… Сейчас понятых.
Плевавшая семечки и слушавшая мать девочка, как бы подтверждая
слова матери, взглянула спокойными, умными глазами в лицо
старика и Нехлюдова.
Но Лука не слышал последних
слов и на всех парах летел на половину Марьи Степановны. Добежав до комнаты Надежды Васильевны,
старик припал к замочной скважине и прошептал...
Через день Привалов опять был у Бахаревых и долго сидел в кабинете Василья Назарыча. Этот визит кончился ничем.
Старик все время проговорил о делах по опеке над заводами и ни
слова не сказал о своем положении. Привалов уехал, не заглянув на половину Марьи Степановны, что немного обидело гордую старуху.
Ляховский встретил известие о выходе Зоси замуж за Привалова с поразившим всех спокойствием, даже больше, почти совсем безучастно.
Старик только что успел оправиться от своей болезни и бродил по водам при помощи костылей; болезнь сильно повлияла на его душевный склад и точно придавила в нем прежнюю энергию духа. Одним
словом, в прежнем Ляховском чего-то недоставало.
— Нет, постой, с бабами еще успеешь наговориться, — остановил его Бахарев и указал на кресло около дивана, на котором укладывал свою больную ногу. — Ведь при тебе это было, когда умер… Холостов? —
старик с заметным усилием проговорил последнее
слово, точно эта фамилия стояла у него поперек горла.
— Устрой, господи, все на пользу! — крестился
старик. — На что лучше… Николай-то Иваныч золотая душа, ежели его в руках держать. Вере-то Васильевне, пожалуй, трудновато будет совладать с им на первых порах… Только же и
слово сказал: «в семена пойду!» Ах ты, господи батюшко!
Старик однажды пригласил в свой кабинет Машу и, указывая на Васю, сказал всего только несколько
слов: «Вот, Маша, тебе жених…
Но со
словом, господа присяжные, надо обращаться честно, и я позволю назвать предмет собственным его
словом, собственным наименованием: такой отец, как убитый
старик Карамазов, не может и недостоин называться отцом.
— Боже! Это он
старика отца своего убил! — вскричала она, всплеснув руками. — Никаких я ему денег не давала, никаких! О, бегите, бегите!.. Не говорите больше ни
слова! Спасайте
старика, бегите к отцу его, бегите!
По слухам ли каким или из каких-нибудь
слов Грушеньки, но он заключил тоже, что
старик, может быть, предпочел бы его для Грушеньки Федору Павловичу.
Он оглянулся во все стороны, быстро вплоть подошел к стоявшему пред ним Алеше и зашептал ему с таинственным видом, хотя по-настоящему их никто не мог слышать:
старик сторож дремал в углу на лавке, а до караульных солдат ни
слова не долетало.
— Ни одному
слову не верите, вот почему! Ведь понимаю же я, что до главной точки дошел:
старик теперь там лежит с проломленною головой, а я — трагически описав, как хотел убить и как уже пестик выхватил, я вдруг от окна убегаю… Поэма! В стихах! Можно поверить на
слово молодцу! Ха-ха! Насмешники вы, господа!
Увы, Мите и в голову не пришло рассказать, хотя он и помнил это, что соскочил он из жалости и, став над убитым, произнес даже несколько жалких
слов: «Попался
старик, нечего делать, ну и лежи».
На опушке лиственного леса, что около болота, староверы часто находили неглубоко в земле бусы, серьги, браслеты, пуговицы, стрелы, копья и человеческие кости. Я осмотрел это место и нашел следы жилищ. На старинных морских картах при устье Амагу показаны многочисленные туземные юрты.
Старик рассказывал мне, что лет 30 назад здесь действительно жило много удэгейцев, но все они погибли от оспы. В 1870 году, по
словам Боголюбского, на берегу моря, около реки Амагу, жило много туземцев.
«А Моргачонок в отца вышел», — уже и теперь говорят о нем вполголоса
старики, сидя на завалинках и толкуя меж собой в летние вечера; и все понимают, что это значит, и уже не прибавляют ни
слова.
На самом перевале, у подножия большого кедра, стояла маленькая кумирня, сложенная из корья.
Старик китаец остановился перед ней и сделал земной поклон. Затем он поднялся и, указывая рукой на восток, сказал только 2
слова...
На половине пути от моря, на месте слияния Сицы и Дунцы, с левой стороны есть скала Да-Лаза. Рассказывают, что однажды какой-то
старик китаец нашел около нее женьшень крупных размеров. Когда корень принесли в фанзу, сделалось землетрясение, и все люди слышали, как ночью скала Да-Лаза стонала. По
словам китайцев, река Санхобе на побережье моря является северной границей, до которой произрастает женьшень. Дальше на север никто его не встречал.